Салимов удел [= Жребий; Судьба Салема; Город зла; Судьба Иерусалима ] - Стивен Кинг

— Это профессиональный интерес, констебль ?

— Не-а. Просто любопытно.

— Полное имя моего партнера — Курт Барлоу, — сказалСтрейкер. — Мы работали вместе и в Лондоне, и в Гамбурге. Это, — он повел рукойвокруг себя, — наш уход от дел. Скромно. И тем не менее, со вкусом. Мы ожидаем,что заработаем только на прожитие, не более. И все-таки оба любим старые вещи…отличные вещи… и надеемся приобрести репутацию в округе… может быть, даже вовсем вашем таком чудесном регионе Новая Англия. Как вы думаете, констебль, этовозможно?

— По мне, так все может быть, ответил Паркинс, озираясь впоисках пепельницы. Ничего такого он не увидел и стряхнул пепел в карман плаща.— Ну, все равно, надеюсь, вам повезет как нельзя лучше… Увидите мистера Барлоу,скажите, что я постараюсь наведываться.

— Хорошо, — сказал Стрейкер. — Он получает огромноеудовольствие от общения.

— Отлично, — сказал Джиллеспи.

Он пошел к дверям, помедлил, оглянулся. Стрейкер пристальносмотрел на него.

— Кстати, как вам этот старый дом?

— Требуется очень много потрудиться, — отозвался Стрейкер. —Но время у нас есть.

— Уж наверное, — согласился Паркинс. — Не думаю, чтоб вывстречали тут поблизости молодняк.

— Молодняк? — брови Стрейкера сдвинулись.

— Ну, ребятишек, — терпеливо пояснил Паркинс. — Знаете, какони иногда любят подразнить новеньких. Швыряют камнями, или звонят в звонок — идеру… всякое такое.

— Нет, — сказал Стрейкер. — Никаких детей.

— Похоже, мы одного вроде как потеряли.

— Вот как?

— Да, — рассудительно произнес Паркинс. — Да, так. Теперьдумают, может, нам его уж и не найти. Живым.

— Какой позор, — отстраненно заметил Стрейкер.

— Вроде того. Ежели что увидите…

— Разумеется, я моментально сообщу вам в контору, — он сновапрохладно улыбнулся.

— Вот и хорошо, — сказал Паркинс. Он открыл дверь и смиренновзглянул на проливной дождь. — Скажите мистеру Барлоу, что я смотрю в будущее.

— Конечно, констебль Джиллеспи. Чао.

Паркинс озадаченно оглянулся.

— Чава?

Улыбка Стрейкера стала шире.

— До свидания, констебль Джиллеспи. Это известноеитальянское выражение, и означает оно «до свидания».

— О? Ну, каждый день узнаешь что-нибудь новое, верно? Пока.

Он вышел под дождь и затворил за собой дверь.

— Мне-то оно неизвестное, не-ет.

Сигарета Паркинса намокла, и он ее выкинул.

Изнутри Стрейкер через витрину следил, как констебль уходитпо улице от магазина. Он больше не улыбался.

11

Добравшись до своего кабинета, Паркинс позвал:

— Нолли? Нолли, ты здесь?

Никакого ответа. Паркинс кивнул. Нолли был хорошимпарнишкой, только вот мозгов у него чуток не хватало. Он снял плащ, расстегнулгалоши, уселся за свой стол, отыскал в портлендской телефонной книге номер инабрал его. Трубку на другом конце провода сняли после первого же гудка.

— Портленд, ФБР. Агент Хэнрахэн.

— Говорит Паркинс Джиллеспи, констебль населенного пунктаИерусалимов Удел. У нас тут мальчик пропал…

— Так, понятно, — твердо сказал Хэнрахэн.

— Ральф Глик. Девять лет, четыре фута три дюйма, волосычерные, глаза голубые.

— Что, рапорт о похищении?

— Вовсе нет. Можете кой-кого для меня проверить?

Хэнрахэн ответил утвердительно.

— Первый — Бенджамен Мирс. М-И-РС. Писатель. Написал книжкупод названием «Дочь Конвея». Два других вроде как в связке. Курт Барлоу.Б-А-Р-Л-ОУ. А второй…

— Этот Курт пишется через «т» или через «д»? — спросилХэнрахэн.

— Не знаю.

— Ладно. Продолжайте.

Потея, Паркинс продолжил. Общение с настоящим законом всегдазаставляло его чувствовать себя идиотом:

— Второй — Ричард Трокетт Стрейкер. С двумя «т» на конце, аСтрейкер — как слышится. Этот тип и Барлоу занимаются мебельным и антикварнымбизнесом. Только что открыли тут, в городе, магазинчик. Стрейкер утверждает,что Барлоу на закупках в Нью-Йорке. И еще — что они вместе работали в Лондоне иГамбурге. По-моему, отличное прикрытие.

— Вы подозреваете этих людей по делу Глика?

— Покамест я не знаю, есть ли такое дело вообще. Но ониобъявились в городе примерно в то самое время.

— Думаете, Мирс как-то связан с двумя другими?

Паркинс откинулся на спинку стула и одним глазом глянул вокно.

— Это, — сказал он, — одна из тех вещей, которые я хотел бывыяснить.

12

В ясные, прохладные дни телефонные провода издают странноегудение, словно вибрируют от передающейся по ним болтовни. Этот звук — одинокийголос, летящий в пространстве, — не спутать ни с чем. Зимние заморозки иоттепели придали серым, занозистым телефонным столбам небрежный наклон исделали не такими деловитыми и вымуштрованными, как столбы, закрепленныенамертво цементом. Их основания черны от гудрона, если они стоят рядом смощеной дорогой, или припудрены пылью, если дорога эта — проселочная. Наповерхности столбов, там, где карабкались что-то исправить монтеры (в сорокшестом, пятьдесят втором или шестьдесят девятом), видны старые, побитые ветроми дождями метки от монтерских «кошек». Птицы — вороны, воробьи, скворцы,малиновки — усаживаются на гудящие провода и сидят в нахохленном молчании,возможно, слыша когтистыми лапками звуки чужой, человеческой, речи. Если так,их глаза-бусинки ничем этого не выдают. Город чувствует ход времени, а неистории, и, кажется, телефонным столбам это известно. Если положить на такойстолб ладонь, можно почувствовать дрожь от идущих в глубине древесины кабелей(словно там заключены чьи-то души, которые отчаянно пытаются выбраться наружу).

— …и заплатил старой двадцаткой, Мэйбл, из тех больших.Клайд сказал, он таких не видел с тех самых пор, как в тридцатом году дела вел«Гэйтс Бэнк энд Траст». Он…

— …да, он действительно странный человек, Эвви. Я видела егов бинокль, он катил по двору за домом тачку. Интересно, он там наверху одинили…